К 200-летию Николая Алексеевича Некрасова
Николай Алексеевич Некрасов – русский поэт, прозаик и публицист – c 1847 по 1866 год руководитель литературного и общественно-политического журнала «Современник», а с 1868 года редактор журнала «Отечественные записки».
Николай Алексеевич, как известно, был человеком страстным. И ярче всего это проявилось не в художественном творчестве, а в любви к охоте, и особенно к охотничьим собакам. В 13 лет он с отцом, заядлым охотником, уже гонял и травил зверя, а затем, приятно уставший, засыпал прямо в полях в обнимку с очередным Хватаем или Заветкой. Разумеется, как только у него появилась возможность, он сразу же завел не одну, а несколько легавых собак, породу в то время достаточно новую и модную, и, главное, наиболее подходящую его своеобразной натуре красотой, тонкостью чутья и высоким интеллектом.
Собаки для Некрасова были самыми близкими и надёжными друзьями. Они спасали его от приступов хандры, которым он часто бывал подвержен. Однажды, находясь в состоянии мучительных раздумий о пользе литературы вообще, в письме Николаю Добролюбову он писал, что эти мрачные мысли нашли на него после того, как он отправил своего друга пса Оскара в Москву, а сам застрял в Петербурге.
Оскар. Часто в приемную знаменитого журнала «Современник» к ничего не подозревавшему посетителю выбегало до десяти собак, практически не знавших тяжести хозяйской руки. Возглавлял эту компанию пойнтер Оскар, уже пожилой и проводивший большую часть времени на турецком диване хозяина. Выгуливал барских питомцев, или как тогда это называлось «вываживал», по унылым петербургским улицам единственный лакей Некрасова − Василий, который называл Оскара «капиталистом», поскольку был уверен, что хозяин непременно положит на имя собаки деньги в банк, «как каждый вечер утверждал барин».
Раппо. В начале 50-х годов у Некрасова появился черный английский пойнтер Раппо, ширококостный, коротконогий. Всю зиму пес едва перебирался со своей подушки в обеденный час в столовую и остальную часть дня маялся на голом полу, вздыхая, как объевшийся гусь, и всем своим видом говорил: «Посмотрите, как неловко и жестко! Я все бока отлежал, а идти к подушке нет никакого расчету: скоро будет ужин, да еще проспишь, пожалуй»! Недаром поэт сделал его героем своего романа «Тонкий человек», где дал точную и тонкую характеристику собачьей психологии: «Раппо, чистый английский пойнтер, уже не первой молодости, но хорошо сохранившийся, настоящий джентльмен как в домашней жизни, так и на охоте. Он ласков с хозяином, сухо-вежлив с его гостями, не кусает без побудительной причины и никогда ни у кого не лижет рук, чем снискал особенную любовь...».
Нелька. В конце июня 1857 года Некрасов привез из Англии очень дорогого щенка крупно-крапчатого пойнтера, названного им Нелькой. Дорога из Лондона в Россию через Кенигсберг и Ригу дорого обошлась поэту. Он писал: «Собака меня просто состарила: во-первых, кондукторы требовали за щенка дополнительную плату на каждой станции в пять целковых, деньги по тем временам весьма значительные, а то и просто вынуждали нанимать отдельный экипаж. А во-вторых, щенок, выпрыгнув из таратайки, ободрал заднюю лапку и расшиб переднюю...». Всю дорогу Некрасов выносил ее на воздух на руках, а в Дерпте повел в «скотоврачебную клинику». Нелька держалась молодцом, что дало хозяину повод писать Тургеневу: «Славный характер! Нельзя ее не полюбить, жаль будет, если из нее ничего не выйдет. Собаку еще не пробовал на охоте, но, думаю, что она будет недурна. Она умная, догадливая и неупрямая».
Увы, несмотря на отличные данные и нежность к хозяину, Нелька выросла действительно чутьистой, но совершенно непослушной и невоспитанной. Пока же она подрастала и обещала много, Некрасов охотился с другими собаками, в том числе с пойнтером Фингалом.
Фингал. Ну кто же не помнит «умного» пса Фингалушку из хрестоматийного стихотворения «Крестьянские дети». Этому псу «обширная область собачьей науки», как известно, была знакома «в совершенстве». Писатель Сергей Терпигорев так передал рассказ поэта об этой собаке: «Ведь вот Фингал пёс, а дашь ему плётку – несёт, бережно, с любовью, а ведь тоже боится её, скажешь: а где плётка? – Слово только услышит «плётка», не знает ещё, что с ним хотят делать, а уж боится, сейчас видно это...».
Кадо. Наконец Некрасов приобрел еще одного черного пойнтера, получившего имя Кадо. Поэт обожал своего несравненного пса, позволяя ему буквально все. На знаменитых обедах, устраиваемых для сотрудников «Отечественных записок» раз в месяц, Кадо разрешалось вскакивать на стол и прохаживаться по нему, выбирая с тарелок кусочек полакомей, а потом лакать воду из хрустальных кувшинов. Затем ему отдельно обязательно подавалась жареная куропатка, которую он преспокойно съедал на дорогом персидском ковре или трепал на шелковой диванной обивке. Аккуратист прозаик Иван Александрович Гончаров приходил в ужас и каждый раз старался заметить, где именно остаются эти сальные пятна, чтобы не сесть на них.
Охотничья песня Некрасова оборвалась, когда Зинаида Николаевна во время охоты на Чудовском болоте случайно застрелила любимого охотничьего пса. Поэт долго рыдал над бездыханным телом своего верного друга, поставил на могиле Кадо мраморную плиту с эпитафией и навсегда повесил ружье на гвоздь, отдав охоте 43 года своей жизни. Без охоты Николай Алексеевич Некрасов прожил совсем недолго – около двух лет.
Шила и Ранже. В июле 1870 года издатель Краевский получил из Англии двух собак. «Сука и кобель породы гордон-сеттеры. Красоты необычайной, это кингчарльзспаниели, только огромных размеров. Цена за обоих 400 рублей серебром да провоз и разные расходы до 50. Ежели хотите, то можете получить обеих, а мне оставьте щенков...». Некрасов действительно купил этих собак, назвав Шилой и Ранже, а одного щенка Шилы оставил себе. Гордоны работали отлично, но щенок, названный Мироном, превзошел все ожидания.
К 200-летию великого русского поэта, писателя, гордости ярославской земли Николая Некрасова Почта России инициировала выпуск праздничной марки, ее тираж 30 000 экземпляров. Номинал почтового блока 100 рублей.
После обращения Банка России в Государственный литературно-мемориальный музей-заповедник Н.А. Некрасова «Карабиха», Банк России начал работать над дизайном юбилейной монеты и выпустил её в честь 200-летия поэта.
Мирон. Летом 1872 года управляющий охотой Некрасова г-н Вышемирский пишет восторженно: «Такого кобеля и на свете нет, чутье очень хорошее, поиск широкий, стойка мертвая, на первый призыв является с полподачи, по выстреле не бросается. Пять куропаток убил с одной стойки, и не сделал ни шагу с места, только повернет нос да скосит глаза. Редкость большая. Я бы с Мироном на крыльях, если б мог, прилетел бы к Вам, чтобы Вы на него посмотрели, что он делает»! Но поэт ровно выслушивал похвалы другим собакам – его симпатии принадлежали одному Кадо!
Кирюшка. Кому же было суждено поставить точку в истории некрасовских собак? Уже тяжело больной, поэт нередко спускался в типографию своего журнала, что находилась в подвале его дома на углу Литейного и Бассейной, и рядом с ним всегда шел пойнтер Кирюшка. Некрасов умер, пес остался никому не нужным и по старой памяти прибежал в типографию. Там его приютили, стали кормить, и скоро осиротевший Кирюшка так привязался к наборщикам, что ходил с ними по чайным и харчевням и вообще везде, да и умер в той же типографии рядом с печатным станком, продолжающим печатать издания главного дела поэта.
