Библиотечный центр «Екатеринбург»

Друзья, продолжая наше путешествие по «крымскому следу в русской культуре», вспомним об Антоне Павловиче Чехове (1860-1904). Рассказ о нем, если быть честными, не обойдется без грусти, не избежит ощущения трагичности, хотя и не будет лишен ноток иронии. Как и произведения писателя, полные противоречий. В них есть тоска по чему-то возвышенному, подспудная мечта об иной для человека жизни - стремящейся вверх, а не задыхающейся в пыли и комедия, прикинувшаяся трагедией (или наоборот?). И всё это в нашей галерее — на фоне крымского пейзажа.

Южное побережье Крыма со знаменитой Ялтой. И самый известный из отечественных писателей её обитатель. В этом городе Чехов прожил в общей сложности 48 месяцев и за это время написал пьесы «Вишневый сад» и «Три сестры», повесть в «Овраге» и ряд рассказов, среди которых: «Студент» (один из самых любимых автором, по его же признанию), «Дама с собачкой», «Архиерей», «Душечка» и «Невеста». Чехов прославил Ялту, озарил ее светом своей личности, и…оставил о городе, и о самом полуострове, противоречивые замечания. Это закономерно. Ведь Крым (и это упоминалось в «первом зале» нашей галереи) всегда был очень сложным регионом – во всех смыслах, в том числе и культурно-историческом. Да и сам Чехов был противоречив по характеру.

Крым — ​от перекопских степей до Севастополя — ​Антон Павлович впервые увидел в 1888 году, из окна поезда: «Таврическая степь уныла, однотонна, лишена дали, бесколоритна…в общем похожа на тундру, — ​писал Чехов родным. — ​От Симферополя начинаются горы, а вместе с ними и красота. Ямы — ​горы, ямы — ​горы, из ям торчат тополи, на горах темнеют виноградники — ​все это залито лунным светом, дико, ново и настраивает фантазию на мотив гоголевской «Страшной мести». Особенно фантастично чередование пропастей и туннелей, когда видишь то пропасти, полные лунного света, то беспросветную, нехорошую тьму… Немножко жутко и приятно». И продолжает о Севастополе: «Город красив сам по себе, красив и потому, что стоит у чудеснейшего моря». «Море чудесное, синее и нежное, – пишет он в одном из писем сестре, – на берегу его можно жить 1000 лет». В течение последующих лет Антон Павлович неоднократно приезжал в Ялту на отдых и лечение. Будучи врачом по профессии, он знал, что местный климат помогает больным чахоткой – так тогда называли туберкулёз.С сентября 1898-го года он был вынужден остаться жить в Ялте. После посещения заграничных курортов, он отдал предпочтение Крыму. «Без России нехорошо, – писал он, – нехорошо во всех смыслах... Из всех русских теплых мест самое лучшее – южный берег Крыма». Южнобережный климат полуострова мог немного отсрочить неизбежный исход, но не предотвратить его. Чехов, понимая это, занялся подведением итогов и составлением собрания сочинений.

В Ялте Чехов подписал договор с книгоиздателем Адольфом Марксом на издание полного собрания сочинений в приложении к иллюстрированному журналу «Нива» - с тиражом 250 тыс. экземпляров! За продажу авторских прав выручил 75 тыс. рублей и почти половину потратил на покупку участка на окраине Ялты, в деревне Аутка. На 37 сотках писатель разбил здесь сад и построил свою знаменитую Белую дачу.

А.П.Чехов - М. П. Чехову, 26 октября 1898: «Я покупаю в Ялте участок и буду строиться, чтобы иметь место, где зимовать. Перспектива постоянного скитанья, с номерами, швейцарами, случайной кухней и проч., и проч. пугает мое воображение. Со мною зимовала бы и мать... Строить сам я не буду, все сделает архитектор. К апрелю дом будет готов. Участок, с городской точки зрения, большой; поместится и сад, и цветник, и огород».

За время пребывания в Ялте он часто встречался с художником И.Левитаном и академиком Н.Кондаковым; с композитором С.Рахманиным и великим русским басом Ф.Шаляпиным; с коллегами Л.Толстым, Н.Маминым-Сибиряком, И.Буниным и А.Куприным.

А. И. Куприн: «Ялтинская дача Чехова стояла почти за городом, глубоко под белой и пыльной аутской дорогой... Она была, пожалуй, самым оригинальным зданием в Ялте. Вся белая, чистая, легкая, красиво несимметричная, построенная вне какого-нибудь определенного архитектурного стиля, с вышкой в виде башни, с неожиданными выступами, со стеклянной верандой внизу и с открытой террасой вверху, с разбросанными, то широкими, то узкими окнами... Дача стояла в углу сада, окруженная цветником…»

Наиболее частыми были встречи с М.Горьким, которые сыграли решающую роль в развитии творческого таланта «пролетарского писателя». Чехов говорил о стилистических и композиционных недостатках некоторых его рассказов, давал много ценных дружеских литературных советов, за которые Горький всегда был ему благодарен. Дружеские отношения, установившиеся между писателями после знакомства, не прерывались до самой смерти Чехова.

М.Горький: «Он любил строить, разводить сады, украшать землю, он чувствовал поэзию труда. С какой трогательной заботой наблюдал он, как в саду его растут посаженные им плодовые деревья и декоративные кустарники! В хлопотах о постройке дома в Аутке он говорил:- Если каждый человек на куске земли своей сделал бы все, что он может, как прекрасна была бы земля наша!».

С первых же дней своего пребывания в Ялте, Чехов включается в общественную деятельность с характерной для него активностью на этом поприще. Именно он впервые поставил вопрос о строительстве в городе санатория для больных туберкулезом, не имеющих денег на лечение в Крыму. Писатель обратился с призывом «На помощь умирающим!», который облетел всю Россию. «Одесские новости», 1904, № 6355: «Кажется, ни одно воззвание не имело такого успеха, как воззвание Чехова. Пожертвования посыпались со всех сторон». Когда собрали около 40 000 рублей, Чехов добавил к ним свои 5 000 и купил дом на окраине Ялты, который при его жизни начали перестраивать под санаторий. Ныне этот дом известен как противотуберкулезный санаторий имени Чехова, вернувший к жизни тысячи больных.

Антон Павлович стал одним из первых дарителей Городской публичной библиотеки Ялты, которой в 1929г. было присвоено имя писателя. Немалая роль в развитии библиотечного дела в городе принадлежит и другим членам чеховской семьи. В 1921г. И.П.Чехов возглавил Ялтинское библиотечное общество, которое способствовало открытию новых библиотек в городе, занималось распределением благотворительных вкладов, книжных поступлений. В том же году была открыта общественная библиотека в местечке Аутка, каталогизацией которой занималась сама М.П.Чехова.

Долгожданными для писателя были встречи с артистами МХАТа и, конечно, с женой О.Л.Книппер - редкие встречи их короткого брака проходили в основном в Крыму. В 1900-м году для уединения и отдыха Чехов присмотрел небольшой домик в Гурзуфе (татарскую саклю), впоследствии также ставший домом-музеем. Здесь он начал писать «Трех сестер» — ​первую пьесу специально для Московского художественного театра. Чехов – сестре: «Я купил кусочек берега с купаньем и Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени. Одно большое дерево — ​шелковица». Именно этот домик запечатлел в своих картинах давний друг Чехова, художник Коровин и написал о нем в своих крымских воспоминаниях.

Южнобережная природа, детали городской жизни нашли свое отражение в творчество Чехова. В «Черном монахе» находят место картины моря. В повести «Ариадна» (1895) запечатлен тип «вечной» курортницы. В рассказе «Три года» (1895) упоминается проживавшие в Ялте французское семейство, фамилии некоторых ялтинцев - художника Ярцева, хирурга Кирма. Прототипами «Архиерея» (1902), по мнению исследователей, может быть сразу несколько духовных лиц, служивших в Таврической епархии, и оставивших заметный след в истории Русской Православной церкви.

Описание живописных пейзажей в его произведениях контрастирует с непорядком в душевном мире героев, вечность, незыблемость моря и гор вступает в диссонанс с поведением людей, забывающих о самом главном. «Гуров думал о том, как в сущности, если вдуматься, всё прекрасно на этом свете, всё, кроме того, что мы сами мыслим и делаем, когда забываем о высших целях бытия, о своём человеческом достоинстве». («Дама с собачкой»).

В повести «Черный монах» пленительные находят отражение пленительные картины моря:

«Коврин вышел на балкон; была тихая теплая погода, и пахло морем. Чудесная бухта отражала в себе луну и огни и имела цвет, которому трудно подобрать название. Это было нежное и мягкое сочетание синего с зеленым; местами вода походила цветом на синий купорос, а местами, казалось, лунный свет сгустился и вместо воды наполнял бухту, а в общем какое согласие цветов, какое мирное, покойное и высокое настроение!». На этом чудесном фоне происходит трагический перевертыш: вдохновенный и гениальный философом оказывается сумасшедшим, одержимым. В письмах разным адресатам Чехов неоднократно повторял, что написал рассказ «медицинский», изобразил «одного молодого человека, страдающего манией величия».

А на фоне обыденной картины ялтинского курортного быта того времени, оттолкнувшись от пустенького мимолетного «курортного» романа, Чехов создает лирический рассказ «Дама с собачкой», повествующий о том, как лживые призрачные отношения героев Гурова и Анны Сергеевны вырастают в большое и светлое чувство. «Они простили друг другу то, чего стыдились в своем прошлом, прощали все в настоящем и чувствовали, что эта любовь изменила их обоих».

«...B Ореанде сидели на скамье недалеко от церкви, смотрели вниз на море и молчали. Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор неподвижно стояли белые облака. Листва не шевелилась на деревьях, кричали цикады, и однообразный, глухой шум моря, доносившийся снизу, говорил о покое, о вечном сне, какой ожидает нас. Так шумело внизу, когда еще тут не было ни Ялты, ни Ореанды, теперь шумит и будет шуметь так же равнодушно и глухо, когда нас не будет. И в этом постоянстве, в полном равнодушии к жизни и смерти каждого из нас кроется, быть может, залог нашего вечного спасения, непрерывного движения жизни на земле, непрерывного совершенства...»

Это и самый ялтинский из рассказов Чехова, а также одно из самых известных его произведений, по которому к 100-летию со дня рождения писателя был снят фильм. Кинокартина стала победителем многих международных кинофестивалей – в Каннах, Лондоне, Хельсинки. Многие ее сцены снимали в Ялте.

Ю. Никулин «Почти серьезно»: «Алексей Баталов рассказывал, как на съемку фильма «Дама с собачкой», в котором он играл главную роль, пригласили для консультации каких-то старушек. Одна из них сказала режиссеру Иосифу Хейфицу, что Баталов при ходьбе косолапит, а это, мол, русскому интеллигенту не к лицу. С этого дня режиссер следил за походкой артиста. Одергивал его. Баталова это нервировало. Приехали в Ялту на натурные съемки и встретились с глубоким стариком, который в молодости был лодочником и возил самого Чехова. Увидел он на съемочной площадке Баталова, заулыбался и говорит Хейфицу: — Шляпа-то у него точно как у Чехова. А когда Баталов пошел, лодочник закричал радостно: — И косолапит, как Антон Палыч! Баталов ликовал.»

Чехов недолюбливал Ялту, много шутил и рассказывал о «ялтинских нравах» на Белой даче. Острый на язык, он называл Ялту «мещанско-ярмарочной», «татарско-парикмахерским городом», где в «коробообразных гостиницах чахнут несчастные чахоточные». Вот еще из описаний: «рожи бездельников-богачей с жаждой грошовых приключений, парфюмерный запах вместо запаха кедров и моря, жалкая, грязная пристань, грустные огни вдали на море, болтовня барышень и кавалеров, понаехавших сюда наслаждаться природой, в которой они ничего не понимают». По мнению Чехова город был достаточно противоречивым: «много барышень и ни одной хорошенькой. Много пишущих, но ни одного талантливого человека. Много вина, но ни одной капли порядочного».

Чехов называл Крым «теплой Сибирью», говорил И. Левитану что «ему скучно жить в Ялте без русской северной природы». О вынужденной неволе из-за болезни писатель говорил и с поэтом В. Ладыженским: «Тебе нравится моя дача и садик, ведь нравится? А между тем это моя тюрьма, самая обыкновенная тюрьма, вроде Петропавловской крепости. Разница только в том, что Петропавловская крепость сырая, а эта сухая».

А. П. Чехов ( в записи М. К. Первухина, русского прозаика, журналиста): «В общем, я просто-напросто, селясь в Ялте, как говорится, «опередил события». Надо было бы подождать так… Ну, лет сто, что ли? Тогда, знаете, добрые люди по воздуху летать будут со скоростью не ста, а… а тысячи верст в час! Целые, знаете, воздушные поезда будут. И вот, знаете, тогда мы с вами могли бы, вставши утречком в Ялте, вместе отправляться на чай в Москву, на завтрак — в Питер, а к вечеру, к обеду — домой, в эту самую Ялту. А вечером к нам сюда, в Ялту, живые люди из Москвы и Питера заглядывать будут. Вот при таких условиях — стоит и в Ялте жить. При иных — нет!».

Так Чехов шутливо «предсказал» стремительное передвижение творческих (и не только) деятелей из пункта А в пункт В. Предчувствовал он и грядущие, уже ближайшие трагические события в России и нередко преподносил их как комедию, вступая в противоречие с будущими читателями и режиссерами.

То, как жил и работал в долго нелюбимой им Ялте пораженный смертельным недугом Чехов – заслуживает восхищения. И. А. Бунин: «Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов!».

В 1903 году Чехов писал «Вишневый сад». Болезнь прогрессировала, работа над пьесой продвигалась тяжело – порой писателю приходилось работать в спальне, полулежа. И.Н. Альтшуллер, лечащий врач: «Все чаще я заставал Чехова в кресле или на диване, уже без книжек и газет в руках, и он впервые не избегал говорить о своей работе, а жаловался, как трудно ему дописывать и переписывать пьесу, — он мог делать это только урывками». И все же к октябрю пьеса была завершена и отправлена в Москву.

Станиславский, из письма Чехову: «Потрясён, не могу опомниться. Нахожусь в небывалом восторге. Считаю пьесу лучшей из всего прекрасного Вами написанного». К. С. Станиславский: «Вишневый сад» — это деловой, коммерческий сад, приносящий доход. Такой сад нужен и теперь. Но «Вишнёвый сад» дохода не приносит, он хранит в себе и в своей цветущей белизне поэзию былой барской жизни. Такой сад растет и цветет для прихоти, для глаз избалованных эстетов. Жаль уничтожать его, а надо, так как процесс экономического развития страны требует этого» (А. П. Чехов в Художественном театре. В книге «А. П. Чехов в воспоминаниях современников»). «Вся Россия – наш сад», – сказано у Чехова. Думая о гибели вишнёвого сада, о судьбе обитателей разоряющегося имения, он мысленно представлял себе «всю Россию» на сломе эпох.

А.И Куприн: «Не любя вообще Крыма, а в особенности Ялты, он с особенной, ревнивой любовью относился к своему саду. Многие видели, как он иногда по утрам, сидя на корточках, заботливо обмазывал серой стволы роз или выдергивал сорные травы из клумб. А какое бывало торжество, когда среди летней засухи наконец шел дождь, наполнявший водою запасные глиняные цистерны! Но не чувство собственника сказывалось в этой хлопотливой любви, а другое, более мощное и мудрое сознание. Как часто говорил он, глядя на свой сад прищуренными глазами:— Послушайте, при мне здесь посажено каждое дерево, и, конечно, мне это дорого. Но и не это важно. Ведь здесь же до меня был пустырь и нелепые овраги, все в камнях и в чертополохе. А я вот пришел и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Знаете ли? — прибавлял он вдруг с серьезным лицом, тоном глубокой веры. — Знаете ли, через триста — четыреста лет вся земля обратится в цветущий сад. И жизнь будет тогда необыкновенно легка и удобна».

В конце концов, Чехов полюбил свою дачу, о которой так много заботился. И когда, незадолго перед его уходом из мира, сестра Мария Павловна призналась ему, что и она долго не могла примириться с Ялтой и неизбежной потерей Мелихова (их поместья), а теперь ей здесь все дорого, Чехов грустно заметил: «Вот так не любя замуж выходят. Сначала не нравится, а потом привыкают!» Чувствуя приближение кончины, покидая полуостров в 1904 году, Антон Павлович писал: «Крым очень хорош. Никогда он мне так не нравился, как теперь».

Вспомним, как Пушкин не смог насладиться Бахчисараем в лихорадке, но воспел его в своем творчестве и тосковал по Крыму. Коровин предпочитал работать во Владимирской области, но его крымские работы – ярчайшие в историю русского импрессионизма. Так и ялтинский период Чехова стал одним из самых плодотворных в его жизни.

Советуем обратиться к источникам:

• Чехов, А. П. Полное собрание сочинений и писем в 30 т., Москва : Наука, 1974-1988
  
  
• Кузичева А. «Чехов. Жизнь «отдельного человека». ЖЗЛ», «Молодая гвардия», 2012
  
  
• Сайт, посвященный Чехову
  
  
• П.Фокин «Чехов без глянца» («В «теплой Сибири»)
  
  
• Г. Шалюгин «Крымские сюжеты Чехова»